В Министерстве внутренних дел подготовили законопроект, по которому будет определен порядок депортации из России иностранцев с опасными заболевания, сообщает пресс-служба ведомства.
В списке заболеваний, представляющих опасность для окружающих, находятся ВИЧ-инфекция, гепатиты В и С, лепра, туберкулез, сибирская язва, чума и другие. А 31 января 2020 года перечень дополнили еще и коронавирусом. Возможно, именно это и стало поводом к активизации действий, направленных на рассмотрение данного закона.
Сам документ направлен на рассмотрение в правительство еще в сентябре прошлого года.
В ведомстве уточнили, что документ нужен из-за отсутствия порядка взаимодействия территориальных органов с медработниками. А также потому, что нет правил по сопровождению мигрантом с этими заболеваниями к местам депортации.
Однако правозащитники и врачи считают, что не всегда есть необходимость в депортации заболевших иностранцев. В этом процессе нужно не только беспокоиться о вопросах национальной безопасности, но и соблюдать права человека. По их мнению, полную оценку законопроекту можно будет дать только после его внесения на рассмотрение в Госдуму.
Сейчас в России действует запрет на въезд в страну и проживание в ней иностранцев с заболеваниями, представляющими опасность для окружающих.
Минздрав попросят отменить запрет на въезд и пребывание в России мигрантов с ВИЧ
В 2017 году на ВИЧ было протестировано около 2,5 миллионов иностранных граждан, находящихся на территории России. Чуть более чем 700 человек оказались с ВИЧ-положительным статусом (примерно 100/100 тыс. чел).
Согласно данным Роспотребнадзора, с 2007 года в результате обследования более 19 миллионов иностранных трудовых граждан ВИЧ был обнаружен у 21 тысячи из них.
Раньше таким людям почти сразу же показывали на дверь: они подлежали выдворению из страны. Около года назад произошло смягчение запрета: появилась надежда остаться у тех, чьи близкие родственники являются гражданами России. Сегодня подобные решения по большей части принимаются в судебном порядке, однако позитивных исходов и случаев воссоединения семей все больше.
Претендовать на значимую помощь мигрантам с ВИЧ в России не приходится: они сталкиваются с целой серией запретов, притеснений и проблем. В первую очередь — медицинских. От банальной невозможности обратиться к стоматологу, которому стоит сообщать о своем статусе, до отсутствия доступа к лечебной терапии.
«Эта законодательная норма о нежелательном пребывании иностранцев с ВИЧ на территории России ломает судьбы людям, — говорит Даниил Кашницкий, младший научный сотрудник ВШЭ, занимающийся исследованиями в сфере здоровья мигрантов, и один из организаторов встречи. — Человек приезжает сюда, узнает о том, что у него ВИЧ, и, вместо того чтобы нормально лечиться или рассмотреть доступные опции, какие есть, он понимает, что он либо должен срочно менять все свои жизненные планы и уезжать домой, либо оставаться в России на нелегальном положении.
И это очень драматично, потому что ты становишься, по сути, нелегалом, недокументированным мигрантом, и уже в каждом официальном чиновнике ты начинаешь видеть потенциальную угрозу, что тебя сдадут в миграционную службу.
Но у приехавших активистов и врачей из других стран (большинство из них — страны постсоветского пространства) стигм и дискриминаций внутри страны не меньше, чем в России. А вот помощи иногда — больше. Цель их встречи — трансграничный диалог, попытка объяснить правительству и Минздраву России, что помощь мигрантам — это не туристическая услуга.
«У нас раньше ВИЧ-инфицированные родители не могли объявить в школе о своем статусе, так как родители других детей тут же были против, чтобы их ребенок учился в одном классе с их ребенком (хотя зачастую их ребенок был абсолютно здоров).
Раньше ВИЧ-инфицированный человек, который даже не раскрывал свой статус сам, но о нем становилось известно от сторонних людей, не мог устроиться на работу.
Сейчас ситуация немного улучшилась.
В Молдове очень долгое время проекты по снижению вреда от ВИЧ финансировались из Глобального фонда. В настоящее время Глобальный фонд сокращает свое финансирование с целью, чтобы государство выделяло бы собственные средства. И государство постепенно перенимает на себя эти обязательства финансирования: с прошлого года часть проектов финансируется именно государством: оно предоставляет также бесплатную антиретровирусную терапию и психосоциальную помощь.
Мигранты из Молдовы в России с ВИЧ-положительным статусом также сталкиваются в первую очередь со стигмой и дискриминацией: они боятся, во-первых, говорить и обращаться за медицинскими услугами. Во-вторых, они боятся депортации.
Я 20 лет работаю в сфере профилактики ВИЧ-инфекции [c 2011 года — в России], в том числе я работала в этой сфере и в Киргизии с 99-го года. И, когда я начинала работать на юге Киргизии, у нас в области состояло на учете 9 человек. На сегодняшний день там порядка 6 тысяч. Тогда не было, конечно, такого уровня выявляемости: тестировали меньше, выявляли, соответственно, меньше.
Но, к сожалению, уровень стигмы и дискриминации все еще крайне высок. ВИЧ-положительная женщина не может выйти замуж.
Были случаи, когда происходило внутрибольничное заражение, в том числе и женщин, — так от них отказывались мужья, их выгоняли из семьи.
Была очень громкая история в 2006 или 2007 году, когда произошло внутрибольничное массовое заражение детей в двух районах Киргизии [в 2007 году около 40 детей были заражены ВИЧ в детских больницах городов Ош и Ноокат на юге Киргизии — прим.]. — Сегодня в стране порядка 600 детей, которые были заражены ВИЧ в больницах. Большая часть детей, к сожалению, умерла, опять же по причине стигмы: родители, боясь огласки, даже не ставили детей на учет. Несмотря на то что это была не их вина.
Среди прочих были такие семьи, где женщин бросили мужья, несмотря на то что женщина ВИЧ-отрицательна, а ребенок заразился.
К сожалению, считается, что ВИЧ-инфекция — это удел самых неблагополучных, скажем так, людей, поэтому многие и боятся себя ассоциировать с данной группой, чтобы избежать лишних проблем.
В Киргизии сейчас очень много некоммерческих организаций оказывают помощь и поддержку людям, живущим с ВИЧ. Есть свои ассоциации по всей стране для таких людей. Лечение ВИЧ-положительные пациенты получают за счет средств не государства, а Глобального фонда. Но государство оказывает всяческую поддержку.
Мои соотечественники, приезжающие сюда, да еще и с ВИЧ-положительным статусом, не могут иметь здесь доступ к какому-либо медицинскому обслуживанию. Естественно, они не хотят возвращаться на родину, так как есть ребята, у которых существует реальная угроза для жизни. В первую очередь это такие группы мужчин, которые практикуют секс с мужчинами. Поэтому они приезжают сюда [в Россию] за спасением, но и здесь не могут получить легальный статус и находятся буквально между небом и землей.
Наша организация в основном работает с группой МSM (Man-sex-man), и у этих людей двойная дискриминация: они и геи, и ВИЧ-положительные люди. В самих медучреждениях по профилактике ВИЧ и СПИД нет дискриминации со стороны врачей, поскольку мы уже много лет работаем в этой теме, и с врачами в том числе. Основная дискриминация, конечно, на домашнем и общественном уровне.
Дома не знают, что такое ВИЧ или СПИД. Родители не знают, окружение не знает. Или они знают, что это очень плохая болезнь, стыдная, потому что она передается половым путем.
Люди в основном скрывают свой ВИЧ-статус, очень редко кто его раскрывает, поскольку очень боятся увольнений с работы.
В Азербайджане бесплатная антиретровирусная терапия, страна на 100 процентов закупает сама лекарства, без помощи международных организаций. Если у тебя ВИЧ-положительный статус, то ты без проблем ходишь и получаешь терапию. Есть и стоматологический кабинет специальный для ВИЧ-инфицированных людей.
Самая главная проблема для мигрантов из Азербайджана в России — это получение антиретровирусной терапии. Человек, если не знает, что он ВИЧ-инфицированный, то его либо депортируют, либо он вынужден вернуться сам в Азербайджан. Если люди знают о своем ВИЧ-статусе, то они обычно берут лекарства на полгода в наших СПИД-центрах (идут на уступки), приезжают в Россию, но через полгода они снова вынуждены возвращаться.
Азербайджанское правительство бесплатно дает всем лечение. Даже ВИЧ-инфицированным мигрантам в своей стране. Не имеет значения твое гражданство или легальность пребывания.
13 лет назад я вышла замуж. Муж был гражданином России, я была гражданкой Армении. Мы переехали жить в Россию. Я подала документы на вид на жительство. Он учился, у нас были громадные планы… И тогда я была на третьем месяце беременности.
И одновременно в поликлинике и в анализе при подаче на вид на жительство у меня выявили ВИЧ-инфекцию. Тогда я не понимала, что это такое. Потом мне сказали, что обязаны дать мне профилактику. Меня не депортировали, просто сказали, что мне лучше переехать обратно в свою страну.
Мы переехали обратно в Армению.
У мужа также обнаружился ВИЧ. Ему пришлось переехать в Россию и получать терапию здесь. Потом вернулся обратно. В Армении лекарства тогда мигрантам не давали. Сейчас уже неважно, из какой ты страны. Всем дают.
В Армении мы живем с закрытым статусом. У нас двое детей. Они ходят в школу, садик. Открыть свой статус — означает подвергнуть дискриминации и детей.
В организации, где я работаю, знают про мой статус и относятся нормально. Но были случаи, когда на работе у людей узнавали про их статус и просили уходить по своему желанию, хотя законодательно нет никаких запретов на занимаемые должности.
В России страшно то, что тебя могут депортировать. Мигранты предпочитают не рассказывать про свой статус.
Основная проблема в Беларуси, да и в России тоже, пожалуй: у них предоставление медицинской помощи при ВИЧ основывается на двусторонних соглашениях между Беларусью и той страной, откуда приехал человек. И никто эти соглашения (из врачей, по крайней мере) не знает. То есть это очень запутанная система — каждый раз порядок будет меняться: для кого-то это может быть полностью бесплатная помощь, например для граждан России. А для граждан Украины, Туркменистана порядок будет уже совершенно другой и будет варьироваться в зависимости от содержания этих двухсторонних договоров. Существует очень большая неразбериха: кто может эту помощь получать и на каких основаниях.
В основном вся медицинская помощь для мигрантов осуществляется на платной основе, а у самих людей нет средств, для того чтобы эту помощь оплачивать.
Кое-что в Беларуси делается, наверное, больше, чем в России: у них есть программы государственной помощи вынужденным переселенцам из Украины. За государственный счет большая часть медицинских услуг предоставляется.
Серьезной проблемой является то, что многие здоровые люди не считают ВИЧ какой-то проблемой. Они считают, что эта проблема их не касается, они неуязвимы и заразиться не могут, поэтому нечего предпринимать тут какие-то предохранительные меры.
Руководитель центра по борьбе и профилактике ВИЧ-инфекции ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора Вадим Покровский
В Госдуме РФ прошел круглый стол по проблеме ВИЧ-инфицированных в России. Собравшиеся предложили снять ограничения на пребывание в стране ВИЧ-положительных мигрантов, поскольку ограничивать передвижение людей с инфекцией неправильно.
Покровский считает, что инфицированные мигранты не представляют большой эпидемиологической угрозы для России, и если они будут вести себя адекватно на территории страны, то приезжие не должны как-то выделяться среди российских граждан.
«Здесь встает другой вопрос — как обеспечить их соответствующим лечением. Антиретровирусная терапия стоит недешево. Пока мигранты получают большую поддержку от различных международных организаций, а вот сами центральноазиатские страны выделяют немного средств на лечение своих граждан. При этом приезжие зарабатывают мало и не могут покупать лекарства на свои деньги», — рассказал он Sputnik Таджикистан.
Эксперт подчеркнул, что сейчас во главе угла стоит вопрос, кто будет платить за лечение, если отменить ограничение на перемещение ВИЧ-инфицированных мигрантов.
При этом есть предложение — создать специальный межгосударственный фонд, который бы обеспечивал лекарствами мигрантов, которые пребывают на территории другой страны, добавил он.
Национальная безопасность или расширение прав трудовых мигрантов – дилемма, перед которой Россию, апеллируя к принципам европейского гуманизма, уже не первый год пытаются поставить международные организации. К ним недавно присоединилось Сообщество ВИЧ-инфицированных Восточной Европы и Центральной Азии (ВЕЦА), подготовившее резолюцию в Минздрав РФ с призывом глобально пересмотреть ограничения на въезд в страну и пребывание в ней мигрантов с ВИЧ.
Даже если гуманизм этот с двойным дном.
Закон суров
Опасения государства небезосновательны: по данным Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом ФБУН Центрального НИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, пораженность ВИЧ-инфекцией на 30 июня 2018 года составила 666,1 на 100 тыс. населения России (при охвате тестированием более 30% граждан в год), поставив РФ на одно из лидирующих мест среди других стран мира по скорости распространения вируса.
Вся проблема в так называемой мягкой депортации, означающей, что носитель ВИЧ-инфекции будет включен в список граждан, которым запрещен въезд, но за отсутствием финансовых средств он не будет принудительно выдворен из страны. Под реальную депортацию он может попасть при совершенно иных обстоятельствах. К примеру, в случае если дважды в течение одного года будет привлечен к административной ответственности за совершение административного правонарушения.
Статус положительный
Иллюстрацией происходящего являются две реальные истории мигрантов, живущих с ВИЧ-инфекцией в России, опубликованные в одном из исследований вопросов декриминализации мигрантов с ВИЧ-инфекцией (полные имена людей не называются в целях сохранения медицинской тайны).
С., мужчина, 31 год, приехал из Таджикистана в Россию три года назад. Заболевание было выявлено в 2017 г. в ходе анонимного экспресс-тестирования на ВИЧ-инфекцию. Из-за страха депортации С. не встал на диспансерное наблюдение в СПИД-центре в Таджикистане и не обращался в другие государственные учреждения, поэтому не получает никакой медицинской помощи и лечения. В России находится нелегально, из-за ВИЧ-инфекции, приобретенной, по его словам, на территории РФ, не может продлить разрешение на работу. Возвращаться на родину не планирует.
Ж., женщина, 27 лет, приехала в Россию из Узбекистана 6 лет назад. Свой диагноз узнала, придя в организацию, помогающую секс-работникам. В сфере оказания секс-услуг Ж. работает 4,5 года. После выявления ВИЧ-инфекции выяснилось, что оказывала услуги без барьерных средств защиты за дополнительную плату в 500 рублей. Основными клиентами Ж. являлись мигранты из Средней Азии. О ВИЧ-инфекции и путях передачи знания нулевые. Так как Ж. находится в России нелегально, она не может получать АРТ на общих основаниях с гражданами страны. Женщина планирует покупать АРТ самостоятельно, рассчитывая, что препараты будут обходиться ей в 3–5 тыс. рублей в месяц. Имеются опасения по поводу возвращения на родину, так как боится, что семья от нее просто откажется.
Как отмечает старший научный сотрудник Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом ФБУН ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора Наталья Ладная, в Госдуме РФ вопрос об ограничении передвижения ВИЧ-инфицированных лиц поднимался не раз, но, отменив норму, Россия должна будет сделать следующий шаг – начать оказывать мигрантам антиретровирусную терапию, стоимость которой составляет 100–150 тыс. рублей в год на человека. Между тем средств в бюджете не хватает. По словам руководителя Федерального НМЦ по борьбе и профилактике ВИЧ-инфекции ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора академика РАН Вадима Покровского, в 2017 году из 900 тыс. граждан России, живущих с ВИЧ, получали современное лечение всего 340 тыс., а в 2018 году почти из 1 млн. диагностированных – 412 тыс. человек. Ежегодно на борьбу с ВИЧ государству приходится тратить 17 млрд. рублей.
Подводные камни трудовой миграции
Россия занимает второе место в мире по количеству трудовых мигрантов после США. По оценкам экспертов, с 1991 года миграционный прирост населения превысил 10 млн. человек, составляя примерно 10% рабочей силы.
Характерный пример: несмотря на официальные заявления Туркмении о зарегистрированных на ее территории двух случаях ВИЧ-инфекции, в 2017 году Роспотребнадзор зафиксировал 136 ее граждан – носителей ВИЧ.
Вспышка эпидемии ВИЧ, согласно прогнозам экспертов, ожидается в ближайшее время в среде трудовых мигрантов из Киргизстана и Казахстана, освобожденных в связи с членством стран в ЕАЭС от ряда бюрократических процедур, в том числе от необходимости тестирования на ВИЧ-инфекцию. Так, если в 2016 году обследование прошел 51% трудовых мигрантов из Киргизстана, то в 2017 году – лишь 29%, т.е. около 180 тыс. человек из 600 тыс.
По данным статистики, доля мигрантов среди выявленных новых случаев заражения в целом составляет сегодня примерно 3%. Из общего числа обследованных с 2007 года иностранных граждан, прибывших в РФ по трудовому найму –19 млн. человек, – ВИЧ был выявлен более чем у 21 тыс. иностранцев. Ежегодный прирост ВИЧ-инфицированных иностранцев в России составляет в среднем 3,5 тыс. человек. Однако нужно понимать, что это только верхушка айсберга. Часть мигрантов сдает анализы анонимно, часть избегает тестирования, зная, что они инфицированы. Об объективных цифрах говорить сложно, когда, к примеру, 80% мигрантов из Таджикистана предпочитают работать в России в теневом секторе.
Порочный круг трансмиссии
Трудовые мигранты входят в число наиболее уязвимых к ВИЧ группам населения в мире, что обусловлено рядом факторов, набор которых варьируется в зависимости от различий в культурном происхождении мигрантов. Так, данные многочисленных исследований показывают, что по сравнению с мигрантами из Восточной Европы выходцы из Центральной Азии обладают очень низким знанием о ВИЧ/СПИДе.
Усугубляет ситуацию низкое социально-экономическое положение мигрантов из Центральной Азии, ограниченность доступа к различным услугам, в частности к медицинским, низкий уровень социальной поддержки и высокий уровень депрессии, связанной с удаленностью от семьи (71% зараженных – люди женатые или замужние) и слабая интегрированность в стране назначения.
Высокая степень изолированности данной социальной группы, вызванная нежеланием либо неспособностью к аккультурации в стране пребывания, становится причиной распространения ВИЧ внутри самой диаспоры, в том числе через контакты с секс-работницами – также преимущественно выходцами из региона.
В результате около 80% новых случаев заражения ВИЧ в государствах постсоветской Центральной Азии, по данным ВЕЦА, происходит через трудовых мигрантов, зараженных в Российской Федерации. Как следует из отчета UNAIDS 2016 года, более 50% женщин из ЦА с положительным ВИЧ-статусом имели мужей, которые побывали в миграции в России.
Есть желание – нет возможности?
По словам младшего научного сотрудника ВШЭ, программного консультанта ВЦО ЛЖВ Даниила Кашницкого, делегации из Узбекистана и Таджикистана уже выразили готовность создать совместный фонд по обмену препаратами или наладить возмещение средств за препараты, которые Россия потратит на лечение мигрантов.
Пока в регионе Глобальный фонд финансирует Таджикистан, Киргизию и Узбекистан. Последние две страны в этом списке окажутся первыми на вылет – к 2023 году финансирование полностью завершится. Уже сегодня в Киргизстане оно сократилось в 2,5 раза, составив $3,5 млн. вместо $7,5 млн. в 2014 году. Подчеркнем, что софинансирование программ из госбюджета в 2017 году было осуществлено лишь на 41% (вместо $1526 тыс. – $ 630 тыс.), а в 2019 году будет выполнено на 48% (из необходимых $1827 тыс. – $870 тыс.).
$20 млн. – такова стоимость программы дополнительных мер по противодействию распространению ВИЧ-инфекции, принятой на 2018–2022 годы Узбекистаном. Источником ее финансирования, по словам представителя министерства здравоохранения республики, является все тот же Глобальный фонд. Фактически за его же счет проводится большая часть проектов по профилактике СПИДа в Таджикистане, власти которого признаются, что собственных средств на эти программы нет. Так из каких же средств центральноазиатские государства намерены оказывать медицинскую помощь ВИЧ-инфицированным, находящимся в трудовой миграции в России?