Колядина и в рак молочной железы

Рак молочной железы (Breast cancer) — Актуальность проблемы

Рис. 1 Распределение лидирующей онкопатологии в структуре заболеваемости злокачественными новообразованиями среди женщин в странах мира, 2018

Рис. 2 Распределение лидирующей онкопатологии в структуре смертности от злокачественных новообразований среди женщин в странах мира, 2018

По данным анализа GLOBOCAN 2018, международного агентства по изучению рака и Всемирной Организации Здравоохранения (http://gco.iarc.fr/today), к концу 2018 году будет выявлено более 2 млн новых случаев рака молочной железы, стандартизированный показатель заболеваемости составит 46,3 на 100.000 женщин в мире, рис. 3.

Рис. 3. Структура онкологической заболеваемости у женщин в мире в 2018 году

По предварительным расчётам GLOBOCAN 2018 (http://gco.iarc.fr/today) к концу 2018 года от рака молочной железы погибнет более 626.000 женщин в мире; стандартизированный показатель летальности составит 13,0 на 100.000 женщин.

Рис. 4. Структура онкологической смертности среди женщин в мире в 2018 году

Прогнозные расчеты по заболеваемости и смертности от рака молочной железы были проведены на текущий год и для нашей страны (http://gco.iarc.fr/today); по данным GLOBOCAN 2018, к концу 2018 года в России заболеет раком молочной железы около 71.000 российских женщин, что по количеству пациенток (прогнозируемое число) идентично таковому в Германии, но в 5 раз меньше, чем в Китае и в 3,3 раза меньше, чем в США (рис. 5). Однако, по прогнозам GLOBOCAN 2018, к концу года от рака молочной железы в России погибнет более 23.000 женщин; таким образом, от прогрессирования заболевания умрет 32 из 100 пациенток с раком молочной железы, что существенно больше, чем в Германии (26 из 100 пациенток), в Китае (26 из 100 пациенток) и США (17 из 100 женщин), рис. 6.

Рисунок 5. Ожидаемая в 2018 году заболеваемость раком молочной железы

Рисунок 6. Ожидаемая в 2018 году смертность от рака молочной железы

Таким образом, рак молочной железы является самой актуальной онкопатологией у женщин, как в нашей стране, так и во всем мире; поэтому, вопросам диагностики и лечения рака молочной железы уделяется пристальное внимание в онкологическом сообществе.

Неоадъювантный лекарственный подход является неотъемлемой частью современного лечения рака молочной железы; однако, в последние годы взгляд на целесообразность применения лекарственного этапа в качестве стартового расширился от местнораспространенных форм заболевания до первично-операбельных стадий. Для нашей страны вопросы проведения неоадъювантного системного лечения чрезвычайно значимы, поскольку доля пациенток с II и III стадией заболевания среди российских женщин достигает 67%.

Неоадъювантная лекарственная терапия при местнораспространенном раке молочной железы является обязательной опцией, поскольку позволяет уменьшить опухолевую массу, как со стороны первичной опухоли, так и со стороны регионарных метастазов, достичь операбельного статуса, что позволяет выполнить радикальную операцию вторым этапом лечения. У пациенток с первично-операбельным раком молочной железы (T1-3N0-1 стадии) проведение предоперационной лекарственной терапии преследует иные задачи: уменьшение размеров опухоли молочной железы (и регионарных метастазов) позволяет сократить объем последующей операции, выполнить в качестве второго этапа органосохраняющее лечение и добиться высоких эстетических результатов. Кроме того, конверсия статуса лимфоузлов (N1→N0) позволяет отказаться от ранее планируемой аксиллярной лимфодиссекции в пользу выполнения биопсии сторожевого лимфоузла, что значимо улучшает и функциональные результаты лечения рака молочной железы. Однако, самой важной целью современной предоперационной лекарственной терапии (как при местнораспространенном, так и при первично-операбельном раке молочной железы) является достижение полного регресса опухоли, как суррогатного предиктора благоприятного прогноза при агрессивных биологических подтипах заболевания. Отечественные и международные онкологические сообщества (рекомендации RUSSCO, ROOM, NCCN, ASCO, ESMO, St.Gallen, AGO 2017-2018), поддерживают проведение предоперационного лекарственного лечения в качестве инициирующего этапа при тройном негативном и HER2+ раке молочной железы, а также при низкодифференцированных люминальных раках, даже при первично-операбельных стадиях, поскольку в данных клинических ситуациях при современных лекарственных режимах достижение полного морфологического регресса опухоли реально, и, кроме того, достигнутый полный патоморфоз будет способствовать улучшению прогноза заболевания. Таким образом, стало очевидно, что достижение полного регресса опухоли (клинического, рентгенологического и морфологического) может стать реальной целью при современных режимах терапии в соответствии с биологическими характеристиками опухоли, в связи с чем число сторонников неоадъювантного подхода при агрессивных вариантах раннего рака молочной железы неуклонно растет во всем мире.

Изменение сценария лечения первично-операбельного РМЖ (перенос лекарственного лечения на предоперационный этап) диктует необходимость выполнения разметки (маркировки) опухоли (± регионарных метастазов) перед началом неоадъювантного лечения. Полный ответ опухоли на системную терапию создает сложности на этапе планирования и выполнения органосохраняющей операции ввиду потери визуализации опухолевого очага. Так, на этапе предоперационной рентгенологической разметки отсутствует зона первичного опухолевого поражения; на этапе хирургического лечения теряются визуальные и пальпаторные ориентиры для адекватной оценки необходимого объема удаляемых тканей и определения границ резекции. Определенные сложности возникают и на этапе морфологической оценки лечебного патоморфоза ввиду отсутствия макроскопического опухолевого узла. Таким образом, рентгеноконтрастный маркер, установленный в зону опухолевого поражения до начала системной терапии, является необходимым ориентиром для всей мультидисциплинарной команды – рентгенолога, хирурга, морфолога.

Именно поэтому, разметка опухоли до начала предоперационной лекарственной терапии с помощью рентгеноконтрастных маркеров с целью мониторинга зоны первичной опухоли для последующей ее визуализации на этапе планирования хирургического этапа лечения является обязательным компонентом современного лечения рака молочной железы, и включена в рекомендации ведущих профессиональных онкологических сообществ (NCCN, ASCO, St.Gallen, AGO, ESMO).

Несмотря на то, что предоперационная лекарственная терапия у российских женщин проводится в соответствии с рекомендациями профессиональных онкологических сообществ, методика маркировки первичной опухоли и лимфоузлов перед началом лекарственного лечения применяется крайне редко ввиду отсутствия опыта применения данной методики у российских онкологов, а также дороговизны зарубежных игл-локализаторов (1 игла с одним маркером — около 100 евро). Кроме того, зарубежные модели имеют ряд недостатков: в них отсутствует система наружного контроля установки маркера, и, кроме того, в одной игле — локализаторе присутствует только один маркер. При необходимости маркировки крупных опухолей или разметки мультицентричных зон приходится использовать 2-3 маркера (приходится использовать 2-3 иглы, что кратно увеличивает стоимость применения методики – до 200-300 евро). Таким образом, применение крайне важной методики маркировки опухоли в онкологических диспансерах нашей страны лимитировано значимыми финансовыми затратами, отсутствием учебно-методических разработок по данной тематике и опыта у российских коллег, что требует многонаправленного решения данной проблемы.

С актуальностью методики маркировки опухоли молочной железы у пациенток, получающих предоперационную лекарственную терапию, можно ознакомиться в публикациях в российских и зарубежных журналах:

1. Features of clinical, radiological and morphological response to preoperative chemotherapy according to biological subtype of breast cancer. Kolyadina Irina Vladimirovna, Pavlikova Olga Arkadievna, Bokhian Vagan Yurikovich, Danzanova Tatiana Yurievna, Karpova Marina Sergeevna, Kozlov Nikolai Alexandrovich, Poddubnaya Irina Vladimirovna. International Journal of Radiology & Radiation Therapy, Volume 5 Issue 3 — 2018

2. ЭВОЛЮЦИЯ НЕОАДЪЮВАНТНОГО ПОДХОДА ПРИ ПЕРВИЧНО-ОПЕРАБЕЛЬНОМ РАКЕ МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ В ПОСЛЕДНЮЮ ДЕКАДУ: МОДНЫЙ ТРЕНД ИЛИ РЕАЛЬНАЯ КЛИНИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА? Колядина И.В., Поддубная И.В., Павликова О.А., Вишневская Я.В., Комов Д.В., Данзанова Т.Ю., Алиева Г.С. Современная онкология. 2017. Т. 19. № 1. С. 9-16

3. КЛИНИКО-РЕНТГЕНОЛОГИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРЕДОПЕРАЦИОННОЙ ЛЕКАРСТВЕННОЙ ТЕРАПИИ ПРИ РАЗЛИЧНЫХ БИОЛОГИЧЕСКИХ ПОДТИПАХ РАКА МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ СТАДИЙ T1-3N0-1M0 Павликова О.А., Поддубная И.В., Колядина И.В., Абдуллаев А.Г., Комов Д.В., Данзанова Т.Ю., Синюкова Г.Т., Козлов Н.А., Ганьшина И.П., Жукова Л.Г., Алиева Г.С., Керимов Р.А., Гордеева О.О. Современная онкология. 2017. Т. 19. № 4. С. 16-21

4. ОСОБЕННОСТИ ХИРУРГИЧЕСКОГО ЛЕЧЕНИЯ БОЛЬНЫХ РАКОМ МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ, ПОЛУЧАЮЩИХ ПРЕДОПЕРАЦИОННУЮ ЛЕКАРСТВЕННУЮ ТЕРАПИЮ Колядина И.В., Поддубная И.В., Павликова О.А., Комов Д.В. Современная онкология. 2016. Т. 18. № 1. С. 50-54

Возникновение локальных рецидивов (ЛР) рака молочной железы (РМЖ) — это клиническая ситуация, для которой нет стандарта терапевтической стратегии.

Подходы к лечению ЛР можно разделить на 3 группы: местное воздействие (хирургическое, лучевое); системная лекарственная терапия (полихимиотерапия (ПХТ), гормонотерапия, таргетная терапия); комплексное лечение (различные комбинации местного и системного лечения).

Попытки хирургического удаления рецидивов, возникающих после мастэктомий, предпринимались еще в XIX веке при локализации рецидива в области послеоперационного рубца и грудной стенки.

Хирургическое лечение локальных рецидивов

Хирургическое лечение локальных рецидивов включает 3 вида возможных операций: иссечение рецидива, резекцию оставшейся части молочной железы и простую мастэктомию. Иссечение рецидивной опухоли выполняется при локализации опухоли в области послеоперационного рубца или грудной стенки вне рубца. По нашим данным, такой объем операции удается выполнить 35,6% пациенток с локальными рецидивами РМЖ (рис. 25, 26).

Рис. 25. Локальный рецидив в области грудной стенки после радикальной мастэктомии. Разметка ЛР и границ иссечения.

Рис. 26. Локальный рецидив в области послеоперационного рубца после радикальной мастэктомии. Разметка границ иссечения.

При больших размерах локальных рецидивов с вовлечением мышц и подлежащих тканей в опухолевый процесс после удаления опухоли может возникнуть дефицит тканей для закрытия операционной раны. Для решения этой проблемы современная пластическая и реконструктивная хирургия предлагает варианты пластики как собственными тканями (расщепленный кожный лоскут, TRAM-и VRAM- лоскуты и др.), так и закрытие ран с использованием синтетических материалов (метилметакрилата).

При локализации локальных рецидивов в оставшейся части молочной железы возможно выполнение двух видов операций: повторной резекции железы и простой мастэктомии. Повторная резекция железы, по существу, является ре-резекцией, так как вместе с рецидивной опухолью удаляется часть ткани молочной железы; некоторые авторы отмечают хорошие отдаленные результаты лечения, если резекция дополнена послеоперационной лучевой терапией.

Другие авторы допускают выполнение только простой мастэктомии молочной железы, так как в результате последней удаляется вся ткань железы как источник возможного рецидивирования болезни.

По нашим данным, при рецидивах в оставшейся части молочной железы повторная резекция и простая мастэктомия выполнялись практически с одинаковой частотой (48 и 52%).

Выбор объема повторного хирургического вмешательства определялся размером и локализацией рецидивной опухоли и желанием пациентки. Повторная резекция оставшейся части молочной железы выполнялась при размерах локальных рецидивов до 5 см, при локализации опухоли в наружных и внутренних отделах железы.

В противоположность этому простая мастэктомия выполнялась при размерах опухоли более 5 см и центральной локализации ЛР. Клиническая форма рецидива (осложненная или неосложненная), а также использование предоперационной терапии (лекарственной или лучевой) не оказывали влияния на выбор объема операции.

После хирургического удаления локальных рецидивов не всегда применялось послеоперационное лечение, что объясняется отсутствием общепринятых терапевтических подходов и недостаточностью информации о прогнозе локальных рецидивов. По нашим данным, лучевая терапия применялась у 40,6% больных после повторной резекции железы и всего у 2,8% пациенток после простой мастэктомии.

Послеоперационная химиотерапия применялась с одинаковой частотой: после повторной резекции оставшейся части молочной железы в 31% случаев, после простой мастэктомии — в 29%.

Мы проанализировали отдаленные результаты лечения пациенток и получили интересные результаты: дальнейшее прогрессирование болезни наблюдалось у 32,3% больных после повторной резекции молочной железы и у 31,4% больных после простой мастэктомии.

Отмечен высокий уровень локального контроля при любом объеме хирургического вмешательства: повторный локальный рецидив возник только у 1 больной после перенесенной простой мастэктомии.

Показатели общей и безрецидивной одногодичной, 3- и 5-летней выживаемости в обеих группах аналогичны и достаточно высоки, а показатели 10-летней выживаемости (как общей, так и безрецидивной) значительно выше в группе пациенток, перенесших повторную резекцию железы, что может быть объяснено меньшими размерами опухоли и применением лучевой терапии (табл. 20).

Таблица 20. Отдаленные результаты лечения пациенток при различном объеме повторного хирургического вмешательства

простая мастэктомия, 35 (52,2%) больных

На основании полученных данных можно сделать вывод о том, что высокий уровень локального контроля и хорошие отдаленные результаты лечения больных допускают выполнение повторного органосохраняющего лечения, дополненного послеоперационной лучевой терапией, у пациенток с небольшими размерами локальных рецидивов.

Это немаловажно не только с общетерапевтических позиций, но и в связи с тем, что обеспечивается возможность сохранения косметических результатов лечения больных. Объем повторного хирургического вмешательства не является фактором прогноза для жизни пациенток с ЛР рака молочной железы.

В 1993 г. в РОНЦ им. Н.Н. Блохина РАМН больной 41 года по поводу рака правой молочной железы T2N0M0, стадия IIA, проведено комбинированное лечение: предоперационная дистанционная лучевая терапия (разовая очаговая доза (РОД) 2 Гр, суммарная очаговая доза (СОД) 40 Гр) с последующей радикальной мастэктомией (РМЭ) (по Пейти).

По данным гистологического исследования, опухоль имела строение инсрильтративного протокового рака с признаками выраженного лечебного патоморфоза. Адъювантного лечения больная не получала.

В 2009 г., спустя 16 лет после лечения первичной опухоли, пациентка самостоятельно обнаружила опухоль в области послеоперационного рубца. При дообследовании (маммография и ультразвуковое исследование (УЗИ) левой молочной железы, УЗИ брюшной полости и малого таза, рентгенография грудной клетки, радиоизотопное исследование скелета) других проявлений опухолевого процесса не выявлено.

При УЗИ в средней трети послеоперационного рубца выявлена рецидивная опухоль размером 4,8×3,2×4,4 см с инвазией в мышцу, с усиленным кровотоком (рис. 27).

Рис. 27. УЗ-картина ЛР в области послеоперационного рубца с распространением на грудную мышцу.

С учетом анамнеза (поздний рецидив спустя 16 лет после лечения первичной опухоли) и данных клинического обследования на I этапе больной выполнено оперативное лечение — иссечение рецидивной опухоли.

Гистологическое исследование операционного материала: клинико-морфологическая картина рецидива инвазивного РМЖ 3-й степени злокачественности с элементами внутрипротокового рака G3 в области послеоперационного рубца. Опухоль не содержит рецепторов эстрогена (РЭ) и рецепторов прогестерона (РП), без признаков гиперэкспрессии HER-2, индекс пролиферативной активности Ki67 равен 35%.

В послеоперационном периоде больной проведена ПХТ по схеме FAC (фторурацил, доксорубицин, циклофосфан), 6 курсов, и лучевая терапия на область рецидива и регионарные зоны метастазирования в СОД 60 Гр.

И.В. Поддубная, Д.В. Комов, И.В. Колядина

Аннотация научной статьи по клинической медицине, автор научной работы — Колядина Ирина Владимировна, Поддубная Ирина Владимировна, Франк Георгий Авраамович, Комов Дмитрий Владимирович, Карселадзе Аполлон Иродионович

Похожие темы научных работ по клинической медицине , автор научной работы — Колядина Ирина Владимировна, Поддубная Ирина Владимировна, Франк Георгий Авраамович, Комов Дмитрий Владимирович, Карселадзе Аполлон Иродионович

The introduction of breast cancer screening programs worldwide led not only to the increase of non-invasive carcinoma and stage I breast cancer percentage but also to the redistribution of biological tumor subtypes in female population screened. The proportion of stage I breast cancer is only 21,4% in our country; biological and predictive value of tumor size (T1a, T1b and T1c) is still undefined.We analyzed clinical and morphological characteristics as well as tumor size prognostic value (T1a-c) for the recurrence and death from progression risk determination in 1341 breast cancer patients with stage I tumors. We revealed progressive increase of “small” tumors proportion (T1a and T1b) in stage I breast cancer population within the last25 years. The percentage of microinvasive carcinomas raised from 0,3% to 4,3% while T1bN0M0 proportion increased from 8,7% to 22,1%; this is the evidence of early breast cancer diagnostics improvement. Stage I breast cancer is the heterogeneous group of tumors with favorable prognosis in case of T1a (≤5 mm) and more aggressive behavior in T1b (6-10 mm) and T1c (11-20 mm). Only T1a tumors have favorable biological profile (huge proportion of luminal A subtype) which reflects upon the long-term treatment results (minimum recurrences and cancer deaths, improved overall survival). Biological behavior of T1b and T1c tumors is more aggressive with high rates of ductal carcinoma, luminal B and triple negative subtypes which significantly worsen the prognosis. The biology of “small” tumors should be considered when choosing the optimal adjuvant treatment algorithm for breast cancer patients.

I етерогенность рака молочной железы I стадии: биологическое и прогностическое значение

КОЛЯДИНА И.В., ПОДДУБНАЯ И.В., ФРАНК Г.А., КОМОВ Д.В., КАРСЕЛАДЗЕ А.И., ЕРМИЛОВА В.Д., ВИШНЕВСКАЯ Я.В.

течением ввиду высокой пролиферативной активности опухолевых клеток, более низкой экспрессии рецепторов стероидных гормонов в опухоли и наличием экспрессии HER2 (при HER2+ подтипе). Эти характеристики обусловливают более высокий метастатический потенциал опухоли и менее благоприятный, по сравнению с люминальным А подтипом, прогноз болезни 16. Так, в исследовании: ^аА В и соавт. показано, что у пациенток с РМЖ 1-11 стадии медиана прогрессирования при лю-минальном В подтипе существенно короче, чем при люминальном А (48,3 мес против 55,4 мес, р Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Гистологический тип инвазивной опухоли

Протоковый 60% 78,4% 82,3% 1089 (81,2%)

Дольковый 16,7% 9,1% 10,2% 136 (10,1%)

Смешанный 0 2% 1,8% 24 (1,8%)

Редкий 23,3% 10,5% 5,7% 92 (6,9%)

01 42,3% 26,1% 9,9% 111 (13,8%)

02 57,7% 67,6% 82,8% 640 (79,3%)

03 0 6,3% 7,4% 56 (6,9%)

Достоверность p 0,05), в отличие от гистологического типа, степени анаплазии и биологического подтипа опухоли (р Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Смерть от рака 4,3% 9,4% 15,3% 14,3%

5-летняя 100% 96% 93,7% 94,2%

10-летняя 95,7% 85,8% 81,5% 82,5%

15-летняя* Нет данных Нет данных 72,8% 73,9%

* Показатели 15-летней выживаемости представлены только для пациенток с T1c-размером опухоли, учитывая недостаточное число наблюдений в подгруппах пациенток с размерами опухоли ^ и ЛЬ.

При анализе течения болезни нами выявлено, что при медиане наблюдения 79 месяцев дальнейшее прогрессирование болезни выявлено всего у 4,3% женщин с размером опухоли T1a и существенно выше при T1b (14,5%) и Tic-размере опухоли (23,4%), р = 0,021. Кроме того, была отмечена важная прогностическая закономерность (p = 0,049): с увеличением размера опухоли увеличивается доля пациенток, умерших от дальнейшего прогрессирования заболевания. Так, при микрокарциномах Tia эта доля минимальна (4,3%); при размере опухолей Tib — 9,4%, а при размере опухоли Tic составила уже 15,3%, табл. 2.

БРВ — безрецидивная выживаемость; ОВ — общая выживаемость; ОСВ — онкоспеци-фическая выживаемость.

Лучшие показатели 5 и 10-летней безрецидивной выживаемости (БРВ) отмечены у пациенток с микрокарциномами Tia (100% и 83,3%), у больных с опухолями Tib составили 89,9% и 78,8% и были существенно ниже у женщин при размерах карцином Tic (82,6% и 74,1%), р = 0,021. При сравнении показателей 5- и 10-летней общей выживаемости (ОВ) мы не выявили существенных различий между подгруппами: у женщин с опухолями Tia — 92,9% и 74,3%; при опухолях Tib- 96% и 84,8% и у пациенток с Tic- размером опухолей- 93% и 80% соответственно (p = 0,212). Однако, при сравнении показателей он-коспецифической выживаемости (ОСВ) было подтверждено прогностическое значение размера опухоли для риска смерти от про-грессирования заболевания. Максимальные

Диагностика и лечение опухолей. Оригинальные статьи

показатели 5- и 10-летней онкоспецифиче-ской выживаемости отмечены для пациенток с микрокарциномами Т1а (100% и 95,7%); у больных с опухолями Т1Ь составили уже 96% и 85,8% и были существенно ниже при размерах опухоли Т 1с (93,7% и 81,5% соответственно), р = 0,046, табл. 2.

Рак молочной железы I стадии является гетерогенной группой с благоприятным течением болезни при микрокарциномах размером Т1а (не более 5мм) и более агрессивном — при опухолях размером Т1Ь (6-10мм) и Т1с (11-20мм). Только опухоли разме-

долей люминального В и тройного негативного иммунофенотипа рака, что существенно ухудшает прогноз болезни. Гетерогенность рака молочной железы I стадии необходимо учитывать при выборе адъювантных алгоритмов лечения.

2. Под ред. А. Д. Каприна, В. В. Старинского,

3. Е. М. Аксель. Заболеваемость и смертность

4. O’Neill F1, Madden SF, Clynes M et all. A gene

expression profile indicative of early stage HER2 targeted therapy response. Mol Cancer. 2013 Jul 1;12:69.

5. Abramovitz M, Barwick BG, Willis S et all. Molecular

characterisation of formalin-fixed paraffin-embedded (FFPE) breast tumour specimens using a custom 512-gene breast cancer bead array-based platform. Br J Cancer. 2011 Nov 8;105 (10):1574-81.

6. Strehl JD, Wachter DL, Fasching PA et all. Invasive

Breast Cancer: Recognition of Molecular Subtypes. Breast Care (Basel). 2011;6 (4):258-264.

7. E. Senkus, S. Kyriakides, F. Penault-Llorca et all.,

on behalf of the ESMO Guidelines Working Group* Primary breast cancer: ESMO Clinical Practice Guidelines for diagnosis, treatment and follow-upfAnnals of Oncology 0: 1-17, 2013.

8. Клинические рекомендации по профилактике,

диагностике и лечению больных раком

9. XVI Российский онкологический конгресс (обзор

10. Pracella D, Bonin S, Barbazza R et all. Are breast cancer molecular classes predictive of survival in patients with long follow-up? Dis Markers. 2013;35 (6):595-605.

11. Prat A, Cheang MC, Mart i n M et all. Prognostic significance of progesterone receptor-positive tumor cells within immunohistochemically definedluminal A breast cancer. J Clin Oncol. 2013 Jan 10;31 (2):203-9.

12. Kim HS, Park I, Cho HJ and all. Analysis of the potent prognostic factors in luminal-type breast cancer. J Breast Cancer. 2012 Dec;15 (4): 401-6.

13. Parise CA, Bauer KR, Brown MM et all. Breast cancer subtypes as defined by the estrogen receptor (ER), progesterone receptor (PR), and the human epidermal growth factor receptor 2 (HER2) among women with invasive breast cancer in California, 1999-2004. Breast J. 2009 Nov-Dec;15 (6):593-602.

14. Cheang MC, Chia SK, Voduc D et all. Ki67 index, HER2 status, and prognosis of patients with luminal B breast cancer. J Natl Cancer Inst. 2009 May 20;101 (10):736-50.

Гетерогенность рака молочной железы I стадии: биологическое и прогностическое значение

15. Wang Y, Yin Q, Yu Q et all.. A retrospective study of breast cancer subtypes: the risk of relapse and the relations with treatments. Breast Cancer Res Treat. 2011 Nov;130 (2):489-98.

16. Zhang HM, Zhang BN, Xuan LX, Zhao P. Clinical characteristics and survival in the operable breast cancer patients with different molecular subtypes. Zhonghua Zhong Liu Za Zhi. 2009 Jun; 31 (6):447-51.

17. Najafi B, Anvari S, Roshan ZA. Disease free survival among molecular subtypes of early stage breast cancer between 2001 and 2010 in Iran. Asian Pac J Cancer Prev. 2013;14 (10):5811-6.

18. Nofech-Mozes S, Trudeau M, Kahn HK et all. Patterns of recurrence in the basal and non-basal subtypes of triple-negative breast cancers. Breast Cancer Res Treat. 2009;118:131-137.

19. Elsamany S, Abdullah S. Triple-negative breast cancer: future prospects in diagnosis and management. Med Oncol. 2014 Feb;31 (2):834.

20. Bauer KR, Brown M, Cress RD et all. Descriptive analysis of estrogen receptor (ER) -negative, progesterone receptor (PR) -negative, and HER2-negative invasive breast cancer, the so-called triple-negative phenotype: a population-based study from the California Cancer Registry. Cancer. 2007;109:1721-1728.

21. Lips EH, Mulder L, Oonk et all.Triple-negative breast cancer: BRCAness and concordance of clinical features with BRCA1-mutation carriers. Br J Cancer. 2013 May 28;108 (10):2172-7.

22. Dent R, Trudeau M, Pritchard KI et all. Triple-negative breast cancer: clinical features and patterns of recurrence. Clin Cancer Res. 2007;13:4429-4434

23. Foulkes WD, Brunet J-B, Stefansson IM et all. The prognostic implication of the basal-like (cyclin E high/ p27low/p53+/glomeruloid-microvascular-proliferation+) phenotype of BRCA1-related breast cancer. Cancer Res. 2004;64:830-835.

24. Slamon DJ, Clark GM, Wong SG et all. Human breast cancer: correlation of relapse and survival with amplification of the HER-2/neu oncogene. Science. 1987 Jan 9;235 (4785):177-82.

25. Zurawska U, Baribeau DA, Giilck S et all. Outcomes of HER2-positive early-stage breast cancer in the trastuzumab era: a population-based study of Canadian patients. Curr Oncol. 2013 Dec;20 (6): e539-45.

26. Slamon D, Eiermann W, Robert N, et all. Adjuvant trastuzumab in HER2-positive breast cancer.

N Engl J Med 2011; 365:12731283.

27. Perez EA, Romond EH, Suman VJ and all. Four-year follow-up of trastuzumab plus adjuvant chemotherapy for operable human epidermal growth factor receptor 2-positive breast cancer: joint analysis of data from NCCTG N9831 and NSABP B-31. J Clin Oncol. 2011 Sep 1;29 (25):3366-73.

28. Piccart-Gebhart MJ, Procter M, Leyland- Jones B, et all. Trastuzumab after adjuvant chemotherapy in HER2-positive breast cancer. N Engl J Med 2005;353:1659-72.

29. Romond EH, Perez EA, Bryant J, et all. Trastuzumab plus adjuvant chemotherapy for operable HER2-positive breast cancer.

N Engl J Med 2005;353:1673-84.

30. Nagtegaal ID, Allgood PC., Duffy SW et all. Prognosis and Pathology of Screen-Detected Carcinomas How Different Are They? J Cancer. 2011 Apr; 1360-8.

31. Coldman A, Phillips N, Wilson C et all. Pan-canadian study of mammography screening and mortality from breast cancer. J Natl Cancer Inst. 2014 Oct 1;106 (11).

33. Domingo L, Salas D, Zubizarreta R et all. on behalf of the INCA Study Group. Tumor phenotype and breast density in distinct categories of interval cancer: results of population-based mammography screening in Spain. Breast Cancer Res. 2014 Jan 10;16 (1): R3.

34. Bucchi L, Puliti D, Ravaioli A et all. Breast screening: axillary lymph node status of interval cancers by interval year. Breast. 2008 Oct;17 (5):477-83.

35. Theriault RL, Litton JK, Mittendorf EA et all. Age and survival estimates in patients who have node-negative T1ab breast cancer by breast cancer subtype. Clin Breast Cancer. 2011 Oct;11 (5):325-40.

36. Curigliano G, Viale G, Bagnardi V et all. Clinical relevance of HER2 overexpression/amplification in patients with small tumor size and node-negativebreast cancer. J Clin Oncol. 2009 Dec 1;27 (34):5693-9.

Диагностика и лечение опухолей. Оригинальные статьи

37. Livi L, Meattini I, Saieva C et all. Prognostic value of positive human epidermal growth factor receptor 2 status and negative hormone status in patients with T1a/T1b, lymph node-negative breast cancer. Cancer. 2012 Jul 1;118 (13):3236-43.

38. Gonzalez-Angulo AM, Litton JK, Broglio KR et all. High risk of recurrence for patients with breast cancer who have human epidermal growth factor receptor 2-positive, node-negative tumors 1 cm or smaller. J Clin Oncol. 2009 Dec 1;27 (34):5700-6.

39. Schroeder MC, Lynch CF, Abu-Hejleh T et all. Chemotherapy Use and Surgical Treatment by Receptor Subtype in Node-Negative T1a and T1b Female BreastCancers, Iowa SEER Registry,

2010- to 2012. Clin Breast Cancer. 2014 Aug 18. pii: S1526-8209 (14) 00164-5.

40. C. Garbino. St.Gallen international breast cancer conference 2013. Panel voting results, p.1-30.

42. O’Sullivan CC, Bradbury I, de Azambuja E et all. Efficacy of adjuvant Trastuzumab compared with no Trastuzumab for patients with HER2-positive breast cancer and tumors