Король Наварры и трое его приближенных дают обет три года посвятить науке, практически не есть, не спать и не видеть женщин. Монарх полагает, что умерщвление плоти приведет их к открытию новых горизонтов разума. Герой оглашает указ, запрещающий женщинам под угрозой лишения языка приближаться к месту пребывания его двора, а так же наказывающий любого за общение с женщиной.
Придворный Бирон критикует обет, считая его неестественным и невыполнимым. Бирон напоминает, что обет не продержится и дня, поскольку с дипломатической миссией к королю приезжает французская принцесса. Король признает, что вынужден нарушить клятву.
Принцесса прибывает и успешно проводит переговоры. Чтобы не нарушить указ короля, она разбивает лагерь в поле перед городом и не открывает лица, облачив себя и своих фрейлин в маски. Заодно принцесса узнает, что её фрейлины давно влюблены в придворных короля.
Четверо юношей, прячась друг от друга, забрасывают приезжих дам любовными письмами и подарками. Спрятаться им не удается, все клятвопреступники застают друг друга на месте преступления.
Принцесса не верит юношам и приказывает фрейлинам обменяться полученными подарками (нарядами), надеть их на себя и встретиться в таком виде с ухажерами. Они действительно не узнают девушек, ошибочно опознавая их по надетым подаркам.
Героиня разоблачает обман, юноши признают свою ошибку и делают девушкам предложение.
Однако к принцессе приходит весть о смерти её отца. Она прерывает свой визит, несмотря на желание короля удержать её и немедленно на ней жениться.
Фрейлины обещают выйти замуж за молодых придворных через год, если те не изменят своих чувств и будут вести себя образцово.
Описание книги «Бесплодные усилия любви»
Описание и краткое содержание «Бесплодные усилия любви» читать бесплатно онлайн.
Бесплодные усилия любви
Бесплодные усилия любви
Фердинанд, король Наварры.
Лонгвиль > приближенные короля.
Дон Адриано де Армадо, чудак испанец.
Отец Натаниэль, священник.
Олоферн, школьный учитель.
Мотылек, паж Армадо.
Мария > придворные дамы принцессы.
Жакнета, деревенская девушка.
Вельможи, слуги и другие.
Место действия — Наварра.
Парк вокруг дворца короля Наварры.
Входят Фердинанд, король Наварры, Бирон,
Лонгвиль и Дюмен.
Пусть будет слава, наша цель при жизни,
В надгробьях наших жить, давая нам
Благообраэье в безобразье смерти.
У времени прожорливого можно
Купить ценой усилий долгих честь,
Которая косу его притупит
И даст нам вечность целую в удел.
Поэтому, воители, — я вам
Такое имя дал за то, что вы
Войну ведете с вашими страстями
И с полчищами помыслов мирских,
Да сохранит указ последний силу.
Наварра наша станет чудом мира,
Двор — малой академией, где будем
Мы созерцанью мирно предаваться.
Вы поклялись, Бирон, Дюмен, Лонгвиль,
Втроем три года провести со мною
В трудах ученых и всегда блюсти
Устав, на этот свиток нанесенный.
Скрепите ж подписями ваш обет,
Чтоб был лишен своей рукою чести
Тот, кто хотя б на миг его нарушит.
Итак, когда в душе решимость есть,
Поставьте ваши имена вот здесь.
Я соглашаюсь на трехлетний пост:
Пирует ум, когда худеет тело,
А тот, кто чрево жадно насыщает,
Тучнея плотью, разумом нищает.
Мой государь, Дюмен себя смирил
И низменным рабам мирских забав
Оставил низость суеты мирской.
Теперь я мертв для радостей земных
Мне философия заменит их.
Мой государь, лишь в том, в чем прежде клялся,
Я к этим заверениям примкну.
Я клялся вам в ученье быть три года,
А тут немало есть иных обетов
Ну, скажем, женщин избегать три года.
Ужель и этот пункт включен в устав?
Затем: в неделю раз без пищи жить
И есть шесть прочих дней по разу в день.
Ужель и этот пункт вошел в устав?
Потом: спать ночью только три часа,
Глаз не смыкая днем ни на минуту
(А я приучен крепко спать всю ночь
И к ночи добавлять еще полдня).
Ужель и этот пункт внесен в устав?
Не спать, не видеть женщин и поститься
Мне с этим слишком трудно примириться.
Но все сносить вы принесли обет.
Осмелюсь, государь, ответить «нет!»
Я клялся лишь делить ученье с вами,
Пожертвовав ему тремя годами.
Одно неотделимо от другого.
О, если так, то в шутку дал я слово.
В чем цель ученья — мне узнать нельзя ли?
Знать то, чего мы до сих пор не знали.
И то, что ум обычный не поймет?
Да, уж таков ученья дивный плод.
Тогда клянусь усердно изучать
Все, что устав мне запрещает знать:
Ну, например, — как пообедать сладко,
Когда поститься все принуждены;
Как с милою увидеться украдкой,
Когда от женщин мы удалены;
Как тягостную клятву обойти
И все же верность слову соблюсти.
Вот если смысл трехлетнего ученья
В том, чтоб мне дать такие наставленья,
Я принесу обет без промедленья.
Пусты все эти плотские утехи,
Чинящие учению помехи!
Они пусты, и все ж пустей куда
Трудиться ради одного труда.
Чтоб правды свет найти, иной корпит
Над книгами, меж тем как правда эта
Глаза ему сиянием слепит.
Свет, алча света, свет крадет у света.
Пока отыщешь свет во мраке лет,
В твоих очах уже померкнет свет.
Нет, научись, как услаждать свой взгляд
Его в глаза прелестные вперяя,
Которые твои зрачки слепят,
Их тут же снова светом озаряя.
Наука — словно солнце. Дерзкий взор
Теряется в ее небесных тайнах.
В ней книгоед находит лишь набор
Заемных истин и цитат случайных.
Хоть астрономы, крестные светил,
Открыв звезду, ей имя нарекают,
Но звезды и для тех, кто их крестил,
Не ярче, чем для неучей, сверкают.
Лишь имена, все зная, будешь знать,
А их вещам мы все вольны давать.
С ученостью трунит он над ученьем!
Стремится он мешать благим стремленьям!
Он полет рожь, перед полынью струся.
Весна подходит, коль плодятся гуси.
Да о том, что все — в свой час.
Ответ не в толк!
Зато не в бровь, а в глаз!
Бирон завистлив, как мороз весной,
Когда он губит юные растенья.
Пусть так. Но не ударит летний зной,
Пока у птиц причины нет для пенья.
Что мне за радость видеть недоноска?
Я розу не прошу в сочельник цвесть,
А вьюгу в майский день сугроб наместь.
Для каждой вещи срок и время есть.
Учиться поздно было бы теперь:
Не лезь в окно, когда открыта дверь.
Бирон, ступайте. Вышли из игры вы.
Нет, клятву дав, я не уйду трусливо.
В честь темноты сказал я больше слов,
Чем вы во славу мудрости найдете,
Но, дав обет, три года я готов,
Подобно вам, смирять желанья плоти.
Где свиток? На устав взгляну хоть раз
И подписью скреплю его сейчас.
Ты честь свою уступчивостью спас.
«Item <Далее. (Лат.)>: ни одна женщина не смеет подходить к местонахождению нашего двора ближе чем на милю». — Это уже обнародовано?
Дня четыре назад.
Какое наказанье ей за это полагается? (Читает.) «Под страхом лишения языка». — Кто же внес в устав такой пункт?
Пусть женщин строгость кары устрашает.
Любезным быть такой закон мешает.
«Item: если в течение этих трех лет кто-либо будет уличен в разговоре с женщиной, он подвергнется такому публичному посрамлению, какое только сумеют измыслить остальные придворные».
Мой государь, придется лично вам
Нарушить этот строгий пункт, коль скоро
Французская принцесса едет к нам.
Добиться лично с вами разговора
Больной отец велел ей. Хочет он,
Чтоб вы ему вернули Аквитанью.
Поэтому: иль зря был пункт внесен,
Иль зря принцесса пустится в скитанья.
Об этом мы забыли, господа.
Ученье перелет дает всегда:
Учась, как сделать то, чего желаешь,
Ты сделать то, что должен, забываешь;
Пусть даже ты добился своего,
Что в том? Ты город взял, но сжег его.
Придется отступить нам от декрета:
Необходимость оправдала это.
Нас триста раз в течение трех лет
Необходимость отступать заставит:
Ведь от страстей, с которыми на свет
Мы рождены, лишь благодать избавит.
Итак, коль я не соблюду обета,
Необходимость оправдает это.
Поэтому его я подпишу
И каждого, кем он не будет сдержан,
Бесчестным навсегда провозглашу:
Ведь я соблазну, как и все, подвержен.
Но я, хоть мне противен этот бред,
Надеюсь дольше всех хранить обет.
Ужели без забав нам жить три года?
Отнюдь. Один испанец, отпрыск рода
Дворян кастильских, при дворе гостит.
Он искушен во всех новинках моды;
Сентенциями мозг его набит;
Он из людей, которых опьяняет
Звук собственных речей, как сила чар;
И правый, и неправый избирает
Его судьей в решенье разных свар.
Армадо, детище воображенья,
Нас будет в час досуга забавлять
И доблесть миром преданных забвенью
Воителей испанских восхвалять.
И, что бы ни сказали вы об этом,
Мне весело с таким лгуном отпетым.
Пускай придворным станет он поэтом.
В Армадо пропасть блеска и ума:
Он — рыцарь моды и речист весьма.
Коль он с Башкой нам будут раэвлеченьем,
Три года не покажутся мученьем.
Входят Тупица с письмом и Башка.
Где здесь король собственной особой?
Вот он, приятель. Чего тебе надо?
Я самолично представляю собой его величество, потому что состою констеблем на службе его величества; но мне желательно видеть его особу в телесном обличье.
Сеньор Арм-Арм свидетельствует вам свое почтение. Вышло скверное дело: подробности найдете в письме.
Ваше величество, в письме и про меня написано.
Уильям Шекспир — Бесплодные усилия любви краткое содержание
Бесплодные усилия любви читать онлайн бесплатно
Бесплодные усилия любви
Бесплодные усилия любви
Фердинанд, король Наварры.
Лонгвиль > приближенные короля.
Дон Адриано де Армадо, чудак испанец.
Отец Натаниэль, священник.
Олоферн, школьный учитель.
Мотылек, паж Армадо.
Мария > придворные дамы принцессы.
Жакнета, деревенская девушка.
Вельможи, слуги и другие.
Место действия — Наварра.
Парк вокруг дворца короля Наварры.
Входят Фердинанд, король Наварры, Бирон,
Лонгвиль и Дюмен.
Пусть будет слава, наша цель при жизни,
В надгробьях наших жить, давая нам
Благообраэье в безобразье смерти.
У времени прожорливого можно
Купить ценой усилий долгих честь,
Которая косу его притупит
И даст нам вечность целую в удел.
Поэтому, воители, — я вам
Такое имя дал за то, что вы
Войну ведете с вашими страстями
И с полчищами помыслов мирских,
Да сохранит указ последний силу.
Наварра наша станет чудом мира,
Двор — малой академией, где будем
Мы созерцанью мирно предаваться.
Вы поклялись, Бирон, Дюмен, Лонгвиль,
Втроем три года провести со мною
В трудах ученых и всегда блюсти
Устав, на этот свиток нанесенный.
Скрепите ж подписями ваш обет,
Чтоб был лишен своей рукою чести
Тот, кто хотя б на миг его нарушит.
Итак, когда в душе решимость есть,
Поставьте ваши имена вот здесь.
Я соглашаюсь на трехлетний пост:
Пирует ум, когда худеет тело,
А тот, кто чрево жадно насыщает,
Тучнея плотью, разумом нищает.
Мой государь, Дюмен себя смирил
И низменным рабам мирских забав
Оставил низость суеты мирской.
Теперь я мертв для радостей земных
Мне философия заменит их.
Мой государь, лишь в том, в чем прежде клялся,
Я к этим заверениям примкну.
Я клялся вам в ученье быть три года,
А тут немало есть иных обетов
Ну, скажем, женщин избегать три года.
Ужель и этот пункт включен в устав?
Затем: в неделю раз без пищи жить
И есть шесть прочих дней по разу в день.
Ужель и этот пункт вошел в устав?
Потом: спать ночью только три часа,
Глаз не смыкая днем ни на минуту
(А я приучен крепко спать всю ночь
И к ночи добавлять еще полдня).
Ужель и этот пункт внесен в устав?
Не спать, не видеть женщин и поститься
Мне с этим слишком трудно примириться.
Но все сносить вы принесли обет.
Осмелюсь, государь, ответить «нет!»
Я клялся лишь делить ученье с вами,
Пожертвовав ему тремя годами.
Одно неотделимо от другого.
О, если так, то в шутку дал я слово.
В чем цель ученья — мне узнать нельзя ли?
Знать то, чего мы до сих пор не знали.
И то, что ум обычный не поймет?
Да, уж таков ученья дивный плод.
Тогда клянусь усердно изучать
Все, что устав мне запрещает знать:
Ну, например, — как пообедать сладко,
Когда поститься все принуждены;
Как с милою увидеться украдкой,
Когда от женщин мы удалены;
Как тягостную клятву обойти
И все же верность слову соблюсти.
Вот если смысл трехлетнего ученья
В том, чтоб мне дать такие наставленья,
Я принесу обет без промедленья.
Пусты все эти плотские утехи,
Чинящие учению помехи!
Они пусты, и все ж пустей куда
Трудиться ради одного труда.
Чтоб правды свет найти, иной корпит
Над книгами, меж тем как правда эта
Глаза ему сиянием слепит.
Свет, алча света, свет крадет у света.
Пока отыщешь свет во мраке лет,
В твоих очах уже померкнет свет.
Нет, научись, как услаждать свой взгляд
Его в глаза прелестные вперяя,
Которые твои зрачки слепят,
Их тут же снова светом озаряя.
Наука — словно солнце. Дерзкий взор
Теряется в ее небесных тайнах.
В ней книгоед находит лишь набор
Заемных истин и цитат случайных.
Хоть астрономы, крестные светил,
Открыв звезду, ей имя нарекают,
Но звезды и для тех, кто их крестил,
Не ярче, чем для неучей, сверкают.
Лишь имена, все зная, будешь знать,
А их вещам мы все вольны давать.
С ученостью трунит он над ученьем!
Стремится он мешать благим стремленьям!
Он полет рожь, перед полынью струся.
Весна подходит, коль плодятся гуси.
Да о том, что все — в свой час.
Ответ не в толк!
Зато не в бровь, а в глаз!
Бирон завистлив, как мороз весной,
Когда он губит юные растенья.
Пусть так. Но не ударит летний зной,
Пока у птиц причины нет для пенья.
Что мне за радость видеть недоноска?
Я розу не прошу в сочельник цвесть,
А вьюгу в майский день сугроб наместь.
Для каждой вещи срок и время есть.
Учиться поздно было бы теперь:
Не лезь в окно, когда открыта дверь.
Бирон, ступайте. Вышли из игры вы.
Нет, клятву дав, я не уйду трусливо.
В честь темноты сказал я больше слов,
Чем вы во славу мудрости найдете,
Но, дав обет, три года я готов,
Подобно вам, смирять желанья плоти.
Где свиток? На устав взгляну хоть раз
И подписью скреплю его сейчас.
Ты честь свою уступчивостью спас.
«Item <Далее. (Лат.)>: ни одна женщина не смеет подходить к местонахождению нашего двора ближе чем на милю». — Это уже обнародовано?
Дня четыре назад.
Какое наказанье ей за это полагается? (Читает.) «Под страхом лишения языка». — Кто же внес в устав такой пункт?
Пусть женщин строгость кары устрашает.
Любезным быть такой закон мешает.
«Item: если в течение этих трех лет кто-либо будет уличен в разговоре с женщиной, он подвергнется такому публичному посрамлению, какое только сумеют измыслить остальные придворные».
Мой государь, придется лично вам
Нарушить этот строгий пункт, коль скоро
Французская принцесса едет к нам.
Добиться лично с вами разговора
Больной отец велел ей. Хочет он,
Чтоб вы ему вернули Аквитанью.
Поэтому: иль зря был пункт внесен,
Иль зря принцесса пустится в скитанья.
Об этом мы забыли, господа.
Ученье перелет дает всегда:
Учась, как сделать то, чего желаешь,
Ты сделать то, что должен, забываешь;
Пусть даже ты добился своего,
Что в том? Ты город взял, но сжег его.
Придется отступить нам от декрета:
Необходимость оправдала это.
Нас триста раз в течение трех лет
Необходимость отступать заставит:
Ведь от страстей, с которыми на свет
Мы рождены, лишь благодать избавит.
Итак, коль я не соблюду обета,
Необходимость оправдает это.
Поэтому его я подпишу
И каждого, кем он не будет сдержан,
Бесчестным навсегда провозглашу:
Ведь я соблазну, как и все, подвержен.
Но я, хоть мне противен этот бред,
Надеюсь дольше всех хранить обет.
Ужели без забав нам жить три года?
Отнюдь. Один испанец, отпрыск рода
Дворян кастильских, при дворе гостит.
Он искушен во всех новинках моды;
Сентенциями мозг его набит;
Он из людей, которых опьяняет
Звук собственных речей, как сила чар;
И правый, и неправый избирает
Его судьей в решенье разных свар.
Армадо, детище воображенья,
Нас будет в час досуга забавлять
И доблесть миром преданных забвенью
Воителей испанских восхвалять.
И, что бы ни сказали вы об этом,
Мне весело с таким лгуном отпетым.
Пускай придворным станет он поэтом.
В Армадо пропасть блеска и ума:
Он — рыцарь моды и речист весьма.
Коль он с Башкой нам будут раэвлеченьем,
Три года не покажутся мученьем.
Входят Тупица с письмом и Башка.
Где здесь король собственной особой?
Вот он, приятель. Чего тебе надо?
Я самолично представляю собой его величество, потому что состою констеблем на службе его величества; но мне желательно видеть его особу в телесном обличье.
Сеньор Арм-Арм свидетельствует вам свое почтение. Вышло скверное дело: подробности найдете в письме.
Ваше величество, в письме и про меня написано.