ФОТОИСТОРИЯ
– Очень часто, смотря на текущие события с точки зрения себя сегодняшнего, не понимаешь, зачем с тобой происходит то или иное, не видишь связи между случившимся. А потом, спустя какое-то время, оборачиваясь назад, понимаешь, что всё происходившее не случайно, что это были определенные повороты, которые вели тебя к тому, к чему нужно было прийти, – Господь тебя вел. Хочется спросить вас, матушка, о тех поворотных точках, событиях, которые привели вас в монастырь.
Я сама себе ничего не придумывала, но Господь привел ко мне удивительным образом девочку 16 лет – у родителей ее беда была: алкогольная зависимость. Я стала ее попечителем. Это иначе как Промыслом Божиим не назовешь. После совершеннолетия она вышла замуж, а я ушла в монастырь.
– Не страшно было брать на себя такую ответственность? 16 лет – трудный возраст.
– Я просто видела, что это не мое хотение. По своему желанию я бы этим не занималась, я бы пожалела себя. Господь так распорядился. Понятное дело: взять с улицы 16-летнего подростка, не имея никакого опыта в воспитании детей, – это не просто. Я знала, что без Божией помощи я справиться с этим не смогу. Мне пришлось оставить работу: я прекрасно понимала, что Вике надо будет уделять много внимания. Мы месяца три-четыре жили на минимум средств: у меня были свои незначительные накопления плюс ее пособие детское. Благо, одежда была у нас практически одного размера, и Вика мою носила. Она была зашуганным детеночком, с сильным отставанием в развитии. Поначалу так жили: она в школе, а я дома сижу, штудирую ее уроки, чтобы ей можно было объяснить то, что они в школе прежде проходили, ведь она даже не знала, что такое дробь.
– Выходит, вы были для нее не только опекуном и воспитателем, но и педагогом?
– А как пришло решение принять постриг?
– Мне всё время думалось, что я, наверное, какая-то не такая; чувствовала себя чужой, хотя было всегда очень много знакомых. Они очень удивились моему решению принять постриг, ведь у меня в жизни не было каких-то таких нужд или трагедий.
Я ходила в Свято-Елисаветинский монастырь на службы, на беседы с отцом Андреем, потом приезжала трудиться в трапезной в течение полугода… Потом я подумала: надо идти в монастырь, это будет более полезно, раз я хочу людям помогать. Господь вот так определил.
– Какое было первое монастырское послушание?
– А как же так случилось, что маленькую хрупкую монахиню отправили на такое сложное послушание – в керамическую мастерскую?
– Я тогда была еще инокиней и на послушание напросилась сама (улыбается). Но работа в керамической мастерской не было мне по сердцу. Всё думалось: разве за тем я пришла в монастырь, чтобы опять заниматься какой-то такой, внешней деятельностью? Но послушание есть послушание. Надо терпеть. А позже я поняла, что основная работа даже в керамической мастерской должна быть с людьми. Вот когда это поняла, тогда стало легче трудиться и по-другому пошла работа.
– А как вы оказались на подворье?
– Вот как раз тогда, когда я уже смирилась: керамика – значит керамика, Господь начал создавать такие ситуации, что я поняла: Он готовит к чему-то другому.
Батюшка на собраниях вспоминал очень часто про Вишневку, говорил о том, что подворье женское нужно и будет. Только он всё не знал, кого из сестер туда определить. А я, придя в монастырь, всё просилась у матери Марфы ездить на мужское подворье нашей обители (там подсобное хозяйство монастыря) – помогать, хотя бы по выходным: мне это было близко, поскольку выросла я в деревне, хозяйство знала, любила ковыряться на грядках… И когда батюшка заговаривал о подворье женском, мне это так ложилось на сердце. Но, естественно, я и не думала, что буду работу там возглавлять, думала, что кому-то в помощь буду, хотелось вместе с кем-то трудиться.
Оказалась я перед выбором: керамика, которая всё-таки была мне не по сердцу, или подворье. И я сказала батюшке, что хочу попробовать поработать в Вишневке. Батюшка сразу меня благословил: хочешь – пожалуйста. Но предупредил при этом: ты должна забыть про себя и жить только для этих женщин, тогда будет толк в твоей работе. Этими словами батюшка, наверное, хотел меня остановить, если я попросилась туда по легкомыслию. Но меня его слова, наоборот, укрепили и мне по сердцу пришлись, потому что так и должно любое дело делаться: нужно забыть про себя и всем существом своим предаться этому делу.
– Я ничего не боялась. У меня часто бывали периоды в жизни, когда Господь учил Ему доверять, а к тому времени я уже давно поняла, что от меня всё равно ничего не зависит и надо просто принимать то, что Господь дает. Если сопротивляешься, это никакой пользы тебе не приносит.
А трудности у нас были, конечно. С теми, кто жил здесь прежде; и приходилось оформлять очень много юридических документов. Поэтому было благодатное время, когда недели две-три, наверное, я в монастыре молилась. Потом мы стали приезжать сюда каждый день: уборкой занимались, территорию осваивали – она же большая. И вот батюшка благословил первую насельницу – она была беременная – и сразу вторую… Поначалу нас было мало, мы один только домик занимали. Потом уже и второй заселили. Все потихонечку шло, постепенно. Господь всегда по силам дает.
– Что, по-вашему, главное в той помощи, которую вы подаете сестрам, живущим на подворье?
– На самом деле я сама помочь ничем и не могу – помогает Господь. Это я сейчас очень хорошо понимаю. И моя задача просто не мешать Господу действовать. Но у нас всех обязательно должно быть чувство сострадания друг к другу, и даже не просто к каким-то конкретным людям, конкретному человеку, а вообще ко всем. Когда этого сострадания нет, то во всех твоих попытках делать что-то доброе, полезное будет, наверное, какая-то фальшь.
– Насельницы подворья – женщины со сложными судьбами и характерами. Работать и жить с ними непросто. Необходимо быть для них авторитетной. Вас они уважают, но и боятся. В чем секрет вашего авторитета?
– Да мне и самой удивительно, что меня боятся, хотя я не представляю почему (улыбается). Наверное, они чувствуют, что я их не боюсь. Не знаю, не могу объяснить.
Тут как раз мимо проходила одна из насельниц подворья Юлия, которая и включилась в нашу беседу.
Юлия: Да, для нас матушка Варвара авторитет. Она мать – духовная мать. Конечно, матушка бывает и строга – ну, как и мама родная.
– Матушка Варвара, вы к сестрам подворья относитесь, вероятно, иначе, чем когда-то относились к девочке Вике, о которой рассказали?
Матушка Варвара: Нет. Им может быть 50 лет, а они такие же дети и ведут себя точно так же. И, как дети, требуют внимания к себе. Все сестры очень разные, многие с очень сложными судьбами. Но для меня не имеет значения, сидел ли человек, пил ли… Ты всё равно видишь в них Божие творение. А такой взгляд нельзя искусственно, специально выработать – это может только Господь дать.
К вашему первому вопросу о событиях и их связи: вот сейчас смотрю и понимаю, что даже то попечительство, которое у меня было до монастыря, тоже было промыслительным. Если в жизни происходят пусть и сложные моменты, но ты не протестуешь и не пытаешься по-своему что-то сделать, а принимаешь их, то они потом вспоминаются и приносят значительную пользу. Наверное, уже тогда Господь знал, что и как будет, просто ждал того времени, когда я буду готова принять вот это.
Очень много в собственной жизни видишь разных примеров того, что когда душа не готова принять еще что-то, то Господь просто ждет.