Теперь, пожалуй, и я готова поделиться с вами нашей историей. Возможно, кому-то она поможет пережить сомнения и страхи
Прошло уже почти 2 года с того момента, когда моя жизнь и мое к ней отношение переменились. Теперь, пожалуй, и я готова поделиться с вами нашей историей. Возможно, кому-то она поможет пережить сомнения и страхи.
Ребенка в свои 24 года я хотела. Как-то знаете вот, всю меня переполняло это трепетное желание стать мамой. Когда видела женщин с колясками, сердце сладко замирало на мгновение, внутри что-то обрывалось, можно сказать, я уже планировала для себя беременность.
Мой молодой человек (надо признать, и вправду молодой, на три года младше меня) не забивал себе голову такими мыслями, но и наши близкие, и надо сказать, небезопасные встречи, тоже как-то не пытался чем-то обезопасить.
И вот однажды майским утром, хотя еще и задержки-то как таковой нет, но мой организм, как мне кажется, подает сигналы о серьезных переменах в нем, я пускаю в действие купленный накануне в супермаркете на кассе дешевенький тестик на беременность. И что я вижу? Одна полосочка яркая, а вторая вроде как и отсутствует, а вроде и есть некий намек. Вечером я снова повторяю тест. И тут уже нет никаких сомнений, что полосок действительно две! Несколько минут эйфории, затем объяснения и представление результатов будущему молодому папе.
Потом — поход на УЗИ (не смогла я усидеть на месте до приема врача), фотография будущего крохи. Да маленькое пятнышко — это и есть ваш будущий малыш, такие слова нам говорит доктор на ультразвуке. А впереди целое лето, состоящее из токсикоза, тошнотиков от одного вида мяса и поглощения сугубо растительной пищи. В целом 23 недели я отходила легкой и беззаботной походкой. За это время мы успели узаконить отношения с нашим папой, в наших паспортах появилась печать. Все шло просто отлично, второе «скрининговое» УЗИ в 14 недель не выявило никаких отклонений. Анализ на АФП тоже в норме, третьего УЗИ я ждала с великим нетерпением, в голове был лишь один вопрос: мальчик или девочка? Сидя в коридоре и ожидая своей очереди, я совершенно не переживала, представляла нашего малыша. Он уже к тому времени активно пинался, наш папуля каждое утро прислушивался, что же его пуська поделывает там в своем домике? Занятая такими вот приятными размышлениями, я зашла в кабинет, уютно устроилась на кушетке и приготовилась слушать новости о своем маленьком.
Врачи «узисты» в консультации и так не сказать, что словоохотливые, а в этот раз врач еще и хмурится. Тут он неожиданно спрашивает мое имя и, обратившись ко мне, сообщает, что у плода обнаружены дефекты развития нижней конечности. Длина бедра и голени левой ноги не совпадает с правой на 15 мм. Что само по себе является хромосомным маркером. И в связи с этим мне срочно необходима консультация генетиков на Флотской, 52. Я спрашиваю, что значит хромосомный маркер? И слышу ответ, что речь идет о синдроме Дауна. Со второго этажа я понеслась на первый как ошпаренная, заняла очередь в кабинет к своему доктору, потом забилась под какую-то лестницу и стала звонить мужу. Конечно, слова про синдром Дауна звенели в ушах, слезы душили, я толком ничего не могла объяснить мужу. Простояв в очереди часа полтора, попадаю на прием. Меня успокаивают, конечно, но направление на Флотскую дают сразу. Записываюсь туда по телефону, интересуются сроком… Услышав, что 23-24 недели, говорят, чтобы приходила уже в понедельник, а звоню я в четверг. Иду в платный медцентр, снова делаю УЗИ, и снова слышу, что имеется врожденный порок развития. Ну хотя бы в платной клинике я узнаю, что у нас будет сын! Врач с сожалением смотрит на меня, мое зареванное лицо, пишет в рекомендациях про консультацию на Флотской.
Дальше уже набившая многим оскомину эта самая Флотская. Ну что про нее можно рассказать, народу много: от мала до велика. Сижу снова в очереди, ожидаю приема. Домашние меня все эти 4 дня до приема ободряли как могли, я запретила себе заходить в интернет и вычитывать информацию, какую бы то ни было. Генетик беседует со мной, отправляет на УЗИ, я бреду на него с надеждой, что может быть те два раза была какая-то ошибка, а тут и аппаратура первоклассная и спецы говорят, что надо. «Спецом» оказывается молодая и невероятно красивая девушка. Вежливо она расспрашивает меня, с каким я вопросом сюда пожаловала, водит трубкой по моей пузяке. Малыш в этот момент замирает и не шевелится, словно прячется от назойливых ультразвуковых волн. Девушка просит оставаться меня в прежнем положении, выпархивает из кабинета, и возвращается в него уже с молодым человеком в очечках, весь такой аккуратненький и с умным личиком, наверное, отличник, думаю я как-то не кстати. «Отличник» снова рисует узоры на моем животе, чего-то они там бормочат, потом он утвердительно кивает головой и уходит. А девушка ставит оранжевую галочку на моей карточке. В голове шумит и не хочется ни о чем спрашивать, она сама мне сообщает, что да они тоже намерили укорочение, выбор за мной, срок позволяет сделать прерывание, но вообще-то сейчас еще есть и аппарат Елизарова.
Я снова поднимаюсь к доктору, сдерживаю слезы. Доктор пихает мне какую-то бумажку, чтобы я ее подписала. Там говорится, что мне предлагают произвести исследование крови из пуповины (даже не хочу вспоминать, как оно по научному называется), но ответственности за какие-либо последствия нежелательные они не несут. Меня почему-то жутко бесит эта формулировка и вообще все эти разговоры о моем праве на прерывание, я отпихиваю бумажку и говорю, что отказываюсь, меня не уговаривают, но просят подписать отказ. Что я и делаю. Затем сообщают, что завтра намечается у них еженедельный консилиум, на котором будут присутствовать всякие светила, в том числе ортопед. Можете прийти и побеседовать, задать вопросы. Домой еду на трамвае через весь город, пилю по пробкам и всю дорогу реву. Муж встречает с трамвая, держит меня за руку, и весь вечер мы всхлипываем и плачем. у мужа тоже влажные глаза. Странно, за всеми этими происшествиями я совсем забыла про Пуську. Горечь и страх навалились так сильно… Но когда я легла уже ночью в кровать, мой малыш стал меня толкать то влево то вправо и я подумала, что все у нас будет хорошо. Не бойся маленький, я с Тобой, и никому тебя не дам обидеть!
В общем, выдали мне заключение и самое ценное, что я вынесла с этого консилиума для нас с малышом, что направление мне должны были выдать в 20-й родильный дом.
Рассказы о родах
Можно сказать, что наши с мамой воспоминания о родах особенные — и беременность, и роды протекали с одним серьезным осложнением.
Мне кажется, что случай наш является демонстрацией того, насколько далеко вперед шагнула медицина, Но обо всем — по порядку.
Роды у мамы, как и положено, начались со схваток. Было это поздним вечером — часов в 11-12 ночи. Сначала схватки были не очень сильными, но мама сразу пошла на пост и сказала акушерке о начавшихся родах. Ей измерили давление, оно было немного повышенным, поэтому маме сделали укол, после этого ее посмотрели на кресле. Выяснилось, что роды действительно начались. После необходимых процедур маму перевели в родблок. Сила схваток постепенно нарастала, и, вроде, все шло, как нужно. Маме постоянно измеряли давление, делали какие-то уколы, поставили капельницу.
Около 5 часов утра мама почувствовала достаточно сильную головную боль, перед глазами забегали мушки, она позвала акушерку. После этого мама ничего не помнит. Очнулась она в 10 часов вечера в реанимационной палате — побаливал живот, на котором уже был шов после операции кесарева сечения, хотелось пить, саднило в горле. А в те часы, которые мама не помнит, с ней случился приступ эклампсии — так называются судороги, которые возникают у беременных на фоне повышения артериального давления. Как только появились судороги, маму сразу перевели в операционный блок, дали общий наркоз и сделали кесарево сечение. Я родилась с весом 3200, ростом 51 см.
Врачи говорили, что мама приходила в себя еще до тех самых 10 часов вечера, которые она помнит, но до этого она жаловалась, что совершенно ничего не видит. К счастью, потом зрение все же вернулось. После родов мы с мамой еще 2 недели провели в роддоме.
Я узнала эту историю в подробностях только тогда когда впервые забеременела сама. После того каш мы с мужем сказали родителям о том, что ждем ребенка, мама села со мной серьезно беседовать, сказала, что мне нужно быть очень внимательной к своему здоровью, как можно быстрее встать на учет и немедленно рассказать обо всем врачу. Так я и сделала. К счастью, первая беременность протекала совершенно нормально, наш первый мальчик родился в срок, ни во время беременности, ни во время родов давление не повышалось.
Когда нашему первенцу было 4 года, я забеременела во второй раз. Сначала был небольшой токсикоз, потом все было хорошо, а уже в 25 недель беременности на приеме у врача впервые мне намерили вместо моего нормального давления 120/70 — 140/80. При этом чувствовала я себя как обычно, у меня ни чего не болело. Но списать такое давление на волнение или еще бог знает на что не получилось: я не волновалась на приеме, и никаких стрессов до этого не было. Меня отправили в коридор посидеть минут 15-20, после этого давление перемерили — без изменений. Меня сразу повели к терапевту. После долгих обсуждений и препирательств, моего нежелания лечь в больницу меня с больничным листом и кучей назначений на 3 дня отправили домой.
Каждый день в роддоме был наполнен упорной борьбой с моим давлением, белком в анализах мочи и присоединившимися вскоре отеками, да еще малышке массу надо было наращивать. Мне казалось, что из всего отделения меня лечили больше всех: каждый день капельницы, горы таблеток, анализы. И несмотря на это — давление до нормы не снижается, белок в моче нарастает.
К концу 36-й недели врачи приняли решение, что дальше продолжать мою беременность нельзя. Возможно, если бы предстояли первые роды, мне бы сделали операцию — не знаю. Дня три (в выходные) делали уколы, чтобы размягчить шейку, давали таблетки, чтобы легкие у малышки быстрее созрели. Роды назначили на понедельник. Конечно, я волновалась. Не знаю, чтобы бы было, если б не снотворное, но оно подействовало, и всю ночь я проспала. В понедельник рано утром поставили клизму, переодели, отправили в родблок.
Прокололи плодный пузырь. Воды оказались светлыми — это хорошо, потому что если воды зеленые, то это значит, что малышу плохо. Меня очень обрадовала эта новость. В очередной раз измерили давление — все те же 130/80, к животу привязали датчик: специальный монитор показывал, как бьется сердце малышки. Я видела, как слаженно, со знанием дела действуют люди в родблоке, и тревога, которая была до этого, постепенно стала уходить. Приблизительно через полчаса после того, как прокололи пузырь, начались легкие-легкие схваточки. Снова измерили давление — все те же 130/80. Еще через полчаса пришел анестезиолог делать эпидуральную анестезию. Оказывается, ее делают всем, у кого во время беременности или во время родов повышается давление, потому что, когда схватки усиливаются, из-за боли давление может повыситься. Наверное, так было у моей мамы.
Конечно, я помнила, какие схватки были во время первых родов, и не очень верила в то, что после эпидуралки вообще не буду чувствовать боль. Сначала анестезиолог рассказал мне про анестезию, потом я подписала бумагу, что на нее согласна. После этого мою кровать приподняли, мне велели лечь, согнуться калачиком, спину чем-то помазали — наверное, обработали, — потом сделали маленький укольчик (обезболивание кожи), а потом уже большой укол, но было не больно. Тоненькую пластиковую трубочку, которая тянулась от поясницы, прилепили пластырем на верхнюю часть груди, велели лежать.
Минут через 5-10 ноги потеплели, доктор уколол ногу иголкой, я ничего не почувствовала. Следующие два часа я просто лежала на кровати и пыталась понять, есть схватки или нет: матка вроде периодически напрягалась. После того как сделали эпидуралку, давление опустилось, стало 110/70. Через 2 часа я все же начала чувствовать, что во время напряжения матки слегка потягивает живот, сказала об этом акушерке, она — доктору. Меня посмотрели, чтобы определить открытие, — оказалось 6 см, Добавили еще лекарства в ту самую трубочку, которая была на груди. Схватки опять ушли. Приблизительно через час я почувствовала, что что-то не так — то ли в туалет хотелось, то ли распирало что-то в промежности. Оказалось, что это уже потуги, но поскольку обезболивание все еще действовало, то я их плохо ощущала. В палату набежал народ — врачи, акушерки, анестезиолог, даже детский реаниматолог. Акушерка командовала, когда нужно тужиться, я пыталась, но доктор все же помогал мне, надавливая на живот.
Через несколько потуг родилась наша малышка, она действительно была очень маленькой — всего 2200 г: как ни пытались снизить давление, как ни лечили нас с ней, условия для роста, видимо, у нее были неважные. Реаниматолог сказал, что, несмотря на маленький вес, детка неплохо себя чувствует и в интенсивной терапии не нуждается, поэтому ее после обработки отправили в детскую палату. Я потом еще рожала плаценту, затем был осмотр и зашивание (мне сделали разрез на промежности), далее — каталка в коридоре и, наконец, послеродовое отделение,
После родов отеки сразу спали, давление не повышалось, выписали нас на 6-е сутки.