17 апреля 2015 г.
Все слова восхищения и восторга, которые я бы хотела написать в этом отзыве, сразу же померкли. Они банальны по своей природе и стали еще примитивнее перед гениальностью того, что сотворил Элиот. Это небольшая поэма, выносящая мозг не столько стилистикой, сколько истиной, разрушающей и поглощающей сознание целиком.
Эта поэма — сплошь символические образы, поток сознания и обрывки мыслей, нагоняющие друг друга, как огромные величественные волны. Они накрывают собой, выбивают из колеи, смывают пелену, скорее плесень, за которой прячется жестокая правда о бренности бытия, о бессмысленности существования, всей тщетности и трагичности мира.
Элиот прорисовывает картину через миф, как и Джойс в своем «Улиссе», который я не читала, но просматриваю часто.
В одну простую на первый взгляд (!) фразу
Я покажу тебе ужас в пригорошне праха.
вложен глубокий и вместе с тем простой и ясный смысл о том, что ничто не вечно, все проходит, все обречено на смерть и тлен, и что не нужно обольщаться на переливчатые обманные краски мира и верить в пустые слова, как это сделала Кумская Сивилла, попросив у Аполлона столько счастья, сколько пылинок вместит ее горсть. Аполлон пообещал, напрочь забыв о том, что Вечность присуща только Творцу, а все остальное стареет, превращается в прах. Он сдержал обещание, подарив Сивилле жизнь длиною в пылинки в ее горсти, но остановить Время он не смог. Время шло, Сивилла превращалась в дряхлое подобие человека, хотела умереть, но не могла.
Нет и не будет никогда рая на земле. Будут войны, уносящие невинные жизни, будут многодетные матери со вставными челюстями в тридцать один год, ждущие мужей с этих войн. Будут разрушенные города, в которых деревья останутся мертвыми, не дающими тень, потому что земля пропитана кровью и не вернет никого, кто в ней похоронен.
Человечество живет на опустошенной бесплодной земле, влачит вялое и бессмысленное существование, на которое само же себя и обрекает. Человек — это единственная причина хаоса на земле. Он проходит по ней, оставляя за собой кровавые следы, в которых сам же вязнет, захлебывается и умирает. Так и проходит жизнь, просачиваясь сквозь пальцы в безрассудном стремлении человека обладать тем, над чем он не имеет власти.
Глупые люди в поисках Святого Грааля.
И тогда гром сказал
DA
Datta: что же мы дали?
Отчаянье жить мгновеньем
Стоящее столетий благоразумья
Сим и лишь сим мы и жили
Чего не отыщешь ни в некрологах
Ни в эпитафиях наших затянутых паутиной
Ни за печатями сломанными адвокатом
В пустых наших квартирах.
Чтобы оценить гениальное творение нужно чувствовать его. Не читать. Чувствовать!
Настоящий том серии «Литературные памятники» дает возможность по-новому взглянуть на творчество Томаса Стёрнза Элиота (1888-1965), одной из легендарных фигур литературного модернизма. Этот американец, чьи предки переселились в Америку в XVII в., в 1914 г. неожиданно стал экспатриантом (а затем и британским подданным). «Пуританин» по восприятию мира, Элиот был втянут его современником Э. Паундом в орбиту новейшей словесности (Дж. Джойс, У. Льюис, поэты-имажисты). Позднее это не помешало Элиоту не только сделаться автором, нашедшим в поэзии модернистский эквивалент христианства, но и стать к концу 1930-х видным представителем просвещенного христианского консерватизма. Впрочем, религиозное обращение лишний раз подчеркнуло противоречивость Элиота: сложное сочетание традиционализма и авангардистского эпатажа, проблем в отношениях с женщинами и воспевания своей «музы» по примеру Данте, критики лондонской богемы и апологии ряда радикалов модернизма. Но как именно ни позиционировал бы себя в разное время Элиот, поэт, сменив несколько общественных масок, так и остался во многом фигурой загадочной. Ключ к загадке Элиота — его самое известное произведение, поэма «Бесплодная земля» (1922). В ней нашли отражение многие черты эстетского модернизма 1910-1920-х годов: рефлексия на тему «смерти Бога», «заката Запада»; поиски нового идеала через предельное разочарование; «поток сознания», перенесенный в лирику; изощренные символистские метафоры; ритуалы, мифы, спроецированные на современность; сочетание высокого слога и низовой идиомы; богоискательство; отсылки к оккультным опытам, кощунству; скандальный эротизм; игра и глубинная автобиографичность. Первый русский перевод «Бесплодной земли» был блестяще выполнен в 1974 г. А.Я. Сергеевым. Однако поэма, выдержавшая затем немало переизданий и позднейших переводов, ни разу не печаталась в России целиком. В настоящем издании она впервые публикуется по-русски без искажения авторской воли, по первому книжному изданию 1922 г. Параллельный английский текст позволяет оценить мастерство Элиота и качество перевода А.Я. Сергеева. Публикацию дополняют переводы рукописи первой редакции «Бесплодной земли», рецензий и критических откликов на поэму — от В. Вулф до К. Брукса, основателя американской школы «новой критики», а также полный перевод книги Элиота «Священный лес: Эссе о поэзии и критике» (1920), где им заложены принципы понимания собственного творчества и модернистской поэзии в целом. Представленный в данном томе перевод первой редакции «Бесплодной земли» имеет особую ценность — этот вариант поэмы значительно отличается от ее окончательной версии, переработанный Элиотом по совету Э. Паунда. Издание снабжено богатой иконографией поэта и его окружения.
Прилагаю фото для ознакомления:
Книга просто замечательная. Очень красиво оформлена:белая бумага, автограф на обложке выполнен объёмным тиснением, с удовольствием бы приобретала книги этой серии для домашней библиотеки. Достойное издание Элиота, да и вообще единственное издание стихов этого автора, продающееся сейчас в Лабиринте. Перечитываю фрагментами, многие переводы ранее мне не встречались — например, знаменитый кот Макэвити (в переводе Дубовицкой) здесь Никтовити.
Новое издание поэзии и драматургии Т.С. Элиота было составлено поэтом переводчиком Яном Пробштейном и тот, кто ранее читал его переводы в других изданиях или интернете может заметить некоторые нововведения, причем не всегда удачные. Переводы В.Топорова и А.Сергеева остаются без изменений. Среди явных плюсов стоит отметить наличие переводов стихов Элиота с французского, (тех, что входят во второй сборник «Poems» (1920)), выполненных Бакановым и Ю.Рац. Книгу предваряет вступительная статья Пробштейна, а наиболее значительные и хрестоматийные произведения снабжены отдельными комментариями.
За это основательное собрание произведений Ти Эс Элиота мы должны сказать спасибо переводчику Яну Пробштейну. Это нигде особо не подчёркнуто, но именно он — составитель сборника, автор обстоятельного предисловия и новых переводов практически всех вошедших в книгу текстов Элиота. Ян Пробштейн не стал навязывать нам исключительно своё вИдение поэта, нет, Элиот замечательных переводчиков А.Сергеева и В.Топорова занял в книге места не меньше Элиота Я.Пробштейна, — и это основное достоинство настоящего издания.
Книга снабжена примечаниями и комментариями (составленными, по всей видимости, тоже Я.Пробштейном), что не типично для современного книгоиздания, но необходимо в случае с таким непростым поэтом, как Т.С.Элиот.
Благодаря сборнику «Западноевропейской поэзии XX века» я впервые открыла для себя Элиота. Фразы его стихов были похожи на заклинания. А под образностью вырисовывались еще более причудливые аллегории. Очутиться на улице, когда «вечер, ставший ночью, мирно дремлет», разочаровано «бродить по переулкам» и наблюдать, как «дымят прокуренные трубки холостяков». Или же молча искать ответы на вопросы «зачем концу ноября нужны приметы весны». И сегодня я не упустила возможность ещё глубже ознакомиться с произведениями англоамериканского поэта в этом сборнике.
Главный герой Элиота руководствуется действием и мыслью. Он ищет любовь и в то же время бежит от неё, размышляет о бесцветности бытия и бесполезности мрака, следует девизу Марии Стюарт — и ищет своё начало в конце. И движется, движется сквозь холод в безлюдную пустоту, когда «здесь» и «теперь» ничего не значат.
Многие исследователи считают, что бездна — навязчивый образ Элиота. На самом деле он явно придерживался джойсовской манере «потока сознания». Он тщательно пропитывает свои строки аллюзиями, цитатами и параллелями из Чосера, Данте, Шекспира, Блейка, Вагнера. Постоянно обращается к типажу «лишнего человека», презирает бездуховность «полых » — тех, кто не умеет чувствовать и верить, на чьём «дне» копошатся крысы и разгуливает ветер. Часто затрагиваются антирелигиозные темы. (стихотворение «Гиппопотам») Основной противовес духовной смерти — действие и мысль. Внутренний герой поэта ищет любовь и в то же время бежит от неё. Сквозит постоянный намёк, что всё уходит во тьму. Тем не менее, оппозиционная манера Элиота — «они всегда берут меня в кавычки» — восхищает. Для него поэзия — единственный способ освободиться от эмоций.
Во время Первой Мировой войны Элиот прочно обосновался в Англии. Тесно общается с Эзрой Паундом, который частенько выступает советчиком и редактором. Именно при его содействии некоторые стихотворения Элиота начинают печататься. Их дружба благотворна. Одно из самых известных произведений, поэма «Бесплодная земля» ( The Waste Land. 1922) посвящена Эзре Паунду. Про убогость окружения, обреченность мира, о том, что всё напрасно — поэт тонко проводит свою мысль через мифологические и религиозные трактовки.
«Глаза не здесь.
Здесь нету глаз,
В этой долине мертвых звезд,
В этой пустой долине
Лежат разбитые кости наших погибших царств.
В этом последнем месте встреч
Мы ощупью ищем друг друга,
Избегаем слов
На берегах вспухших рек.